Thursday, Mar 28th

Сайт обновлен24.08.2020

Дорога на Грозный

10 декабря 1994 г. по всей группировке десантников на аэродроме Моздок объявили готовность к маршу на Грозный. Выполнив все поставленные предо мной задачи, я завалился спать. Через несколько минут меня разбудили. Кто-то то из наших сказал, что я из местных, и теперь меня вызывали к генералу из штаба ВДВ, возглавлявшему общее руководство над сведенными в единую группировку десантными частями на нашем направлении. Оказалось, что нужен офицер, знающий эти места, для того чтобы сопроводить старшим колонну по маршруту Моздок – Беслан.

Но я сразу отказался, побоялся, что мои товарищи пойдут в бой без меня. Ко всему в памяти всплыли дорожные знаки по маршруту, которым я ездил иногда во время отпуска на своем «Жигуленке» к родственникам от казачьего рода, переселившимся туда в голодные 30-е годы.

На маршруте много горных бурлящих рек, которые не везде можно пройти в брод, мосты же почти все имеют грузоподъемность пропускаемого груза не более 30 тонн. Об этом я и высказал свои сомнения генералу, тот сразу принялся ругать стоящих рядом полковников, я же убыл спать дальше. Мне редко снятся сны, а тут приснилось, как 42-ух тонный танк въезжает на мост и тот под его тяжестью разваливается.

11 декабря 1994 года, свернув палаточный городок, когда только поднимался красный рассвет, мы двинулись маршем на Грозный. Пройдя несколько десятков километров, при подходе к небольшому горному перевалу услышали стрельбу. Колонна остановилась. Разгоняя облака, стрекоча и шурша винтами, прилетели вертолеты. Ракетно-пулеметным огнем обстреляли горные позиции, оставляя в небе красные следы трассирующих пуль и белый след от ракет. Как неожиданно все началось, так неожиданно все и закончилось. Вновь колонна двинулась вперед. На подъеме колесные машины стали буксовать на легком снежке и изморози. Забравшись на перевал, объехали стоящую по обочинам бронетехнику с эмблемами внутренних войск. Пушки из башен их боевых машин БМП и БТРов развернуты в сторону гор. Все ясно, не мы их прикрываем, а они нас. Вновь десант бросают вперед... Значит, это их колонну обстреляли.

При спуске, чуть ниже перевала, вдоль дороги стоят дома неизвестного населенного пункта. Жители, стоящие у домов выкрикивали нам ругательства, детвора бросала в нас камни. Среди них были люди, которые делали записи на листки бумаги. Дальше мы постоянно слышали, «Вы, русские козлы, вы все уже мертвецы, вас всех там похоронят!». А записывали, скорее всего, количество техники, солдат, номера машин... Началось, ну прямо как в Афгане, но ведь это территория России, да и эта местность принадлежала раньше казакам. Пока при формировании различных АССР — Автономных Советских Социалистических Республик Чечено-Ингушетии, Северной Осетии и прочих - им для полноты занимаемой площади не стали нарезать исконно русские земли. Да ведь и по большому счету все эти малые народы всегда просили защиты у русского царя то от персов, то от турков. До Грозного нам еще ехать и ехать и на тебе. Дальше еще хуже. Сначала нам перегородили дорогу люди, и командование еле уговорило их расступиться и пропустить воинскую колонну. Другой раз дорогу перегородили грузовиками с людьми. Здесь нас уже снимали, не прячась, на кинокамеру, а подбегающие к машинам мужчины и молодежь не только кидала в нас камни, но и пыталась заточенными штырями проколоть нам колеса. По радиостанции услышал, что в колонне уже есть не только разбитые стекла, но и пробитые головы у солдат. Вновь в памяти промелькнул Афганистан. Но там ведь заграница, а здесь что творится? Приказ - на провокации не поддаваться, не стрелять, в общем, «ХАРАМ», т.е. - НЕЛЬЗЯ! Приказав водителю надеть бронежилет и каску, я и сам облачился в железные доспехи. На этот раз уговоры не подействовали, и мы, развернувшись, поехали обратно. Через несколько километров свернули с трассы и по бездорожью, грязи, пахоте продолжили путь в нужном направлении. Ночевать пришлось в чистом поле, выбрав более-менее сухое место. Наскоро отрыв защитные щели (маленькие траншеи), окопав колеса машин и выставив охранение, провели бессонную ночь. Солдаты сразу заснули, а офицеры, обходя своих подчиненных и проверяя посты охраны, до утра обсуждали ситуацию прошедшего дня. Что-то было не так. Ведь наша задача – разобраться с вооруженными бандитскими формированиями.

Утром, наскоро позавтракав консервами и залив их горячим чаем с хлебом, полученным у тыловиков, двинулись дальше. Выехали на асфальтированную дорогу. Здесь нас уже ждали БМД от рязанцев и несколько танков. Что значит, броня крепка и рев моторов, перемешавшихся с лязгом гусениц об асфальт. Это не наши грузовики с грузами, солдатами да пушками на буксире. Все последующие пикеты разбегались в разные стороны. Бронетехника, шедшая впереди, расчищала нам путь. Не доезжая до небольшого городка, мы свернули на север и продолжили путь по грунтовой дороге, петляющей между полей и небольших холмов. Задачу получали на ходу по радиосвязи: занять тюрьму (колонию строгого режима), разобраться с заключенными, в общей обстановке, подтянуть свои силы, приданные, и ждать указаний. Не доезжая тюрьмы, выбрав место посуше, колонна остановилась в ожидании отставших.

Открыв дверь машины, я собрался спуститься на землю, размять затекшие ноги, но услышав знакомый по Афгану приближающийся шелест, закричав водителю – «Прыгай из машины и за мной бегом!», побежал от колонны в поле, криком зовя за собой остальных из соседних машин. Боковым зрением видел, что солдаты слева и справа бегут за мной. Впереди брызнули искры, земля вздрогнула и, черная, взрыхленная взрывом, полетела вверх. Крикнув, чтобы все залегли, я упал на грязную, мокрую от снега землю и, обернувшись, посмотрел назад. Чутье меня не подвело. По нам стреляла реактивная артиллерийская установка ГРАД-БМ-21, по фронтовому «Катюша». Последующие залпы попали по колонне и разрывались за ней. Но откуда они здесь? Наши артиллеристы уже отцепляли свои гаубицы, наводя их в сторону стреляющих, а два расчета 2-х ствольных 30 мм. зениток, не отцепляясь от грузовиков, повернув стволы, уже вели огонь. Офицеры Каверин и Казанцев были не по годам шустрыми ребятами и, сообразив, что к чему, быстрее солдат заняли места наводчиков и лично вели огонь. Под огнем колонна рассредоточилась, укрылась за небольшим холмом, а несколько БМД и танк устремились в сторону видневшихся на востоке строений. Командир А. Сотник отдал приказ занять оборону и окопаться, поручив эту задачу своему первому заместителю А. Варцаба, самому опытному офицеру, прошедшему Афган, боевому до мозга костей десантнику, мне же - разобраться с потерями и оказать помощь медикам.

Среди погибших был полковник Алексеенко из штаба Москвы и наш офицер, командир саперной роты Сапрыкин, но он умер не сразу. Повреждено около десятка автомобилей и бронеобъектов. Всего в нашей группировке погибло 7 человек, ранено 13 солдат, один прапорщик и один военный врач офицер А.Кожин, который сам, перебинтовав свою осколочную рану, вместе с офицерами - врачами А.Р. Авакян и А.Н. Шамкий, отказавшись от эвакуации, продолжил выполнять свои обязанности на поле боя. В прилетающие вертолеты первыми грузили раненых солдат, затем погибших и только потом прапорщиков и офицеров, да солдат, которые при выпрыгивании из машин повредили ноги. Как позже рассказывали те, кто сопровождал вертолеты, наш командир саперов Сапрыкин умер за несколько минут до приземления вертолета у полевого госпиталя. Если бы его отправили своевременно вместе с раненными солдатами — он бы остался жив. Офицера уважали и подчиненные и командование, добросовестнейший офицер.

В низину за сопкой приносили и привозили погибших и раненых. В мои обязанности входило изъятие изо всех карманов документов, блокнотов, писем, фотографий, всего, что могло бы помочь определить фамилии и принадлежность к той или иной воинской части, а наша западная группировка состояла не менее чем из десяти разных подразделений от разных полков, бригад, дивизий.