Tuesday, Mar 19th

Сайт обновлен24.08.2020

Вы здесь: Главная страница Ветераны сегодня Ваши воспоминания Три дня, превратившиеся в три месяца

Три дня, превратившиеся в три месяца

Точка отсчёта - 11 декабря 1994 года. Полк, где служил девятнадцатилетний срочник Алексей Кузовников, подняли по боевой тревоге. Построили. Зачитали приказ президента Ельцина о вводе российских войск на территорию Чечни. В общем-то, для бойцов это не стало неожиданностью. "Я служил во внутренних войсках в оперативном полку в роте специального назначения, - рассказывает Алексей. - За время службы побывал в служебных командировках в Северной Осетии, Дагестане. На момент выхода приказа мы стояли в Дагестане на чеченской границе в полной боевой готовности. От нас до Грозного было буквально км 30. Бывало, ночью выйдешь, залезешь на башню бронетранспортёра, а с неё видно зарево - в городе шли бои: воевала оппозиция с дудаевской гвардией. Нам же было сказано, как только начнет оппозиция побеждать, мы пойдём ей на помощь". После оглашения приказа бойцам оставалось только сесть в технику и направиться в сторону Чечни. В этом же месте, в это же время в Чечню вошёл Ленинградский полк. Задача, поставленная перед бойцами, - разоружение незаконных вооружённых формирований на территории Чеченской Республики.

Первые шаги - момент неприятия местным населением ввода российских войск. Колонна прошла три километра и встала - перед ней толпа. Впереди дети, женщины, старики. Они держали в руках наточенные железные прутья, которыми пытались проткнуть технике колеса, и при этом кричали: "Оккупанты, убирайтесь! Чечня - свободная страна!" За спинами буйствующего населения прятались с военной выправкой мужики-подстрекатели, в любой момент готовые на провокации - выстрелы или заброску гранатами. Поперёк дороги лежали бетонные блоки. "Нашей роте, роте спецназа, - говорит Алексей, -  поступила команда оставить оружие в бронетранспортёре и выдвинуться вперёд колонны, чтобы раздвинуть и удержать толпу. Что мы и сделали. Затем развернули блоки. Всё это в мирном режиме - провокаций не последовало. И колонна двинулась к стратегическому мосту через реку Терек, по которому можно было прямым путём попасть в Грозный. Но мост оказался взорван, понтонной переправы не было, и командир полка приказал разбить лагерь у станицы Червлённая". Полк занял круговую оборону. Солдаты, т.к. впереди была ночь, а ночи в Чечне, как и в Сочи, очень тёмные, начали копать окопы и капониры. В сухопутных войсках капонирами называют земляные обвалования или ямы, которые используют с целью защиты боевой техники, а также личного состава подразделений от воздействия осколков, ударной волны. Маскируют капониры при помощи сеток, срезанных кустов, небольших деревьев. "Наша группа из девяти человек, в которой я был командиром, - вспоминает ветеран, - выкопала капонир буквально за два часа, т. к. земля была мягкая и песчаная. У нашего БТРа осталась торчать одна башня с пулеметом. Так что можно было вести бой, не боясь, что нашу технику сожгут". Только окопались и начали обустраиваться, пришел командир роты и поставил первую задачу: встретить 8-й гвардейский армейский корпус генерала Рохлина. Корпус встретили. Пока командование совещалось, Алексей залез на башню своего БТРа: "Колонне, которая шла, не было конца. Тут были и танки, и БТРы, и БМП, и артиллеристские установки. Вот такая армада!"

... Дембель А. Кузовникова отложился на неопределенное время. 17 декабря давно прошло. Полк готовился к Новому году. Днём занимались зачисткой, выезжали на операции, а ночью возвращались на базу, занимали круговую оборону, потому что нападения повторялись из ночи в ночь.

В станицах, где побывал экипаж А. Кузовникова, половина населения были чеченцы, а половина, как правило, русские, испокон веков жившие здесь. Их доля в последнее время была незавидной - сложно приходилось до прихода наших войск. Чеченцы заходили в их дома, что хотели, то и забирали: скот, птицу, вещи. При любом сопротивлении к виску русских приставлялось оружие - "убьем"! С горечью вспоминает Алексей минуты встреч с пожилыми людьми на очищенной от бандформирований территории: "Бабушки старые вставали на колени и молились, что вошли русские войска. Они несли нам последние свои продукты и просили, чтобы мы не уходили из их населенного пункта".

Одна из операций по зачистке населённого пункта запомнилась ветерану особо. Начиналась она как обычно. Военные подошли к станице, откуда для переговоров вышли старейшины. Договорившись, что население через два часа добровольно сдаст оружие, вследствие чего войска вводить не будут, военные выставили блокпосты и стали ждать. Но через некоторое время послышались автоматные очереди: стрельбу открыли по пытавшемуся проскочить блокпост КАМАЗу. Пробитые колеса вынудили самосвал остановиться, у водителя был обнаружен пистолет, из-за чего, по-видимому, он и не хотел останавливаться. После того как водителя забрали на расследование, была дана команда "Сбор после операции". Собрались. И только один парнишка лежит на обочине и не встаёт. Его перевернули, а у него пулевое ранение в грудь! В то время, когда велась стрельба по КАМАЗу, работал снайпер, которого, из-за автоматчиков, не услышали. В госпиталь раненого не довезти - умрёт. Обратились к двум местным, проезжавшим в это время мимо на "Волге", есть ли поблизости больница? Те сказали, что есть, и согласились помочь. Доставить раненого поручили А. Кузовникову. С ним отправились водитель и медбрат, которого все в их части звали "Пилюля". На "таблетке" - стареньком медицинском УАЗике довезли бойца до населённого пункта, где его занесли в больницу, а А. Кузовников с водителем остались ждать в машине. Время ожидания прибавило немало седых волос на голове Алексея и его товарища: "Почти вся деревня скопилась возле машины. Они ходили, заглядывали в окна, что-то кричали. Что, мы не понимали, потому что не знали языка. Двое мужчин, прибывшие с нами, тоже кричали. По их эмоциям, по их жестам мы поняли, что они успокаивают своих, чтобы нас не трогали. Мол, окажут нам первую помощь, и мы уедем. А если что-то случится, то придут войска. Но мы всё равно были в напряжении. Я взял в обе руки по гранате и сказал водителю, что сдаваться не собираюсь. Мы знали, что делали с пацанами, которые попадали в плен. Как их резали, пытали, убивали… Полчаса показались для нас вечностью. Наконец вынесли бойца. Пилюля объяснил, что опоздали, всё, парня больше нет, рана была смертельной. Мы потихонечку-потихонечку стали выбираться из станицы. Успокоились, когда выехали на трассу. Этот случай у меня был самым серьёзным: реально в любую минуту мог проститься с жизнью, только оставалось чеку выдернуть".
На Новый год Алексей домой тоже не попал, встречал 1995 в Чечне. 31 декабря они ехали с операции и по дороге настреляли дичи для себя и для однополчан. Приехали на базу где-то часов в 14. Порадовав других подарками, оставили одну индюшку для своего экипажа. Добыли лапшички. Сбегали на кухню, принесли ведро, начали готовить дичь. Тут же - солдатский торт из вареной сгущёнки и печенья. Командир роты еще бутылку шампанского подарил! В душе радость в предвкушении Нового года! Да только в шесть часов вечера пришёл командир и сказал: "Ребята, праздничное застолье отменяется. Вам придётся сделать засаду со стратегической стороны и, в случае нападения, задержать его". "Взгрустнули мы немножко тогда, - говорит Алексей, - взяли по пачке печенья и по банке сгущенки и скрытно пошли. Через метров 500 вырыли, лежа, для себя окопы. Заняли оборону. Хоть Чечня и юг нашей страны, но, полежав два часа, чувствуем - начали замерзать. Я скинул с себя бронежилет. Нарубил и наложил веток. Вроде стало потеплее. Тут и двадцать два пропикало - значит, у нас на Урале Новый год наступил. Подняли мы с рядом лежащим командиром взвода разведки (его с нами отправили), моим земляком, по банке сгущёнки, чокнулись. "Ничего, - говорит он мне, - скоро двенадцать, а там нас сменят, и мы пойдем праздновать!" Наступило 12! Тут уж мы со всем коллективом вторую часть сгущёнки допили. Шёпотом друг другу поздравления передали. И тут начался самый пик праздника, я такого в жизни не видел. Все части палят: кто из автоматов, кто из пушек, кто из танков - и всё летит над нашими головами. Вот такой новогодний салют! Под этим салютом мы окопы свои углубили в два раза. Тут не то что копать, грызть землю будешь! До своего полка сквозь праздничные поздравления дозвонились только во втором часу ночи, оттуда нам приказали возвращаться на базу. Вот так мы встретили Новый 1995 год на холодной земельке!"

Вернулся из армии Алексей в праздник, в подарок маме к 8 Марта подоспел. На груди старшего сержанта медаль "За контртеррористическую операцию на Кавказе". В глазах счастье, что дома! Только вот по ночам, родители говорили, кричал. Сейчас не кричит - 20 лет прошло уже.

Сегодня Алексей состоит в Правлении "Союза ветеранов боевых действий". Встречается с ребятами, среди которых бывают и ученики из его родной школы № 49, рассказывает не только о боевых действиях, но и о срочной службе в армии. О хабаровской школе сержантов, в которую его направили сразу после призыва на два года в декабре 1992, и откуда он вышел младшим сержантом. О базировавшемся в городе Ангарске Иркутской области оперативном полку специального назначения, где и продолжил службу в должности заместителя командира взвода в роте специального назначения, подчиняющейся командиру полка. В роте, выполнявшей основные задачи. Есть что рассказать ему и о работе на гражданке. Вот уже двадцать лет несёт он вахту в пожарно-спасательной части. Алексей - старший прапорщик, старший инструктор пожарной СУ ФПС № 5. Не обходит стороной и спорт. Объясняет молодому поколению, как в армии ему помогли занятия в детстве классической борьбой в течение девяти лет. Сегодня имя Алексея Кузовникова широко известно любителям спорта. Он элита новоуральских гиревиков, двукратный победитель "Атомиад" по гиревому спорту, участник и победитель различных соревнований по двоеборью. В свободное время также любит рыбачить. Лодка, мотор - держись хищная рыба! И историй об этих поездках с друзьями - море. Только вот сюжеты темами не совпадают. Друзья в большей части охотники. Любят с ружьём побродить, пострелять. И Алексею предлагают: ну, не хочешь по зверью, хоть по банкам прицелься. На что всегда получают твердое "нет". "У меня просто после армии отношение к оружию изменилось очень сильно, - объясняет Алексей. - Там с ним, как с погремушкой, везде, и спать с ним приходилось. Да и пострелять пришлось из всего: и из автомата, из гранатомета, из пулемета… Я как в Ангарск приехал после Чечни, поставил оружие в пирамиду, так и нет у меня желания брать его в руки. Наелся, видимо, этого всего!"