Дорога в небо

У каждого человека бывает день, когда он начинает задумываться о прожитой жизни и анализировать события прошлого. Для меня этот день наступил, когда я уволился из Армии. Я с волнением вспоминал каждый прожитый миг, будто смотрел кинофильм, где кадр сменялся кадром. Перед глазами проходили рискованные полеты, критические ситуации, после которых мне говорили: «Евгений, ты в рубашке родился. Бог бережет тебя». Многие летчики стремились летать вместе со мной, признавали мое везение и завидовали.

Мое первое знакомство с верующими состоялось в доме деда. Я проводил у него свое свободное время, набивал шишки и понемногу взрослел. Я часто видел свою бабушку на коленях в молитве перед иконой с зажженной свечой. Что я мог понять тогда? Я прыгал сверху на свою молившуюся бабушку, обнимал ее и кричал ей в ухо, что Бога нет. Я старался доказать ей, что невежественные люди в древние времена придумали Бога, испугавшись молнии. Бабушка упорствовала, говорила, что Бог есть, Он все видит и слышит, а я веду себя очень плохо.

В то время, я был убежден, что верующие − это забитые неграмотные люди, старые и немощные, а когда они все умрут, то верить в Бога будет уже некому. Но в школе я узнал, что есть дети, которые тоже верят в Бога. Одну мою одноклассницу обзывали сектанткой. Платье у нее всегда было темное, она мало улыбалась, почти ни с кем не дружила. Я дразнил ее Богомолкой, ей часто доставалось от меня и моих друзей. Закончив восьмой класс, она ушла из школы. В начале девятого класса я заметил в нашем коллективе новенькую. У нее было чистое и светлое лицо, огонек в лучистых глазах, звонкий смех и что-то еще такое, из-за чего хотелось смотреть на нее неотрывно. «Кто такая?» − спросил у ребят, знавших ее. «Богомолка», − услышал в ответ. Это слово прозвучало как гром для меня, но в сердце все равно стала зарождаться любовь.

Мы с Татьяной подружились, между нами возникли светлые и чистые отношения, которым ничто не могло помешать. Меня предупредили, что власти не одобряют верующих, но я уже не видел своей жизни без Танюшки. Мы мало говорили о религии. Иногда я старался убедить Таню, что Бога нет, а свою веру она обрела с молоком матери, но получал ответ, что и свое неверие получил точно таким же образом. Я знал, что Тане не разрешат выйти замуж за неверующего, и очень переживал.

После окончания школы я сел на поезд и уехал в г.Борисоглебск, где поступил в военное летное училище. Танюшка уехала в г. Горький учиться и работать. Я окунулся в суету военной жизни. Дни пролетали за днями, я получил погоны курсанта, освоил учебный самолет, затем боевой «Миг». Во время отпуска я встретился с Татьяной. Она заявила, что никогда не выйдет за меня замуж и просила её больше не искать.

В 1977 году вступил в члены КПСС, закончил училище, получил голубые лейтенантские погоны и назначение в боевой полк. Во время очередного отпуска нашел Танюшку, тайком взял её паспорт и попросил, что бы она мне показала ближайший ЗАГС. Если мы не можем быть вместе счастливыми, то пойдем посмотрим на счастье других людей. Она мне и показала. Я зашел, написал заявления за обоих, так допускалось, а Таня стояла внизу на улице. Как офицеру мне дали срок неделю, отпуск заканчивался. Потом я ее привел и нам вручили свидетельство о браке.

Танюшка стала моей женой. Она понимала, что говорить о Боге со мной бесполезно, но, когда меня не было дома, она становилась на колени. Моя жена, ее отец и церковь, в которой он был пастором, постоянно молились за меня. «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков… Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:1-4).

1980 год. Танюшка с четырехмесячным Максимом в Калининграде, а я с группой летчиков в Афганистане, в огне боевых действий. За пять месяцев потерял более 20 друзей. В то время я не верил в чудеса, надеялся лишь на свое мастерство и опытность экипажа. Но вот стали происходить такие удивительные события, которые я никак не мог объяснить. Не забыть мне 10 сентября 1980 года. Я выполнял очередное задание на боевом вертолете. Ребята с земли просили огня, говорили, что не могут поднять головы. Мой вертолет подбили, он практически потерял управление. Я с трудом дотянул до дома и произвёл посадку. В хвостовой балке зияла огромная дыра. Инженер, осмотревший машину, сказал, что такой вертолет летать не может, у него перебито управление. Это было Божье чудо, что мой экипаж вернулся живым. Через час мы опять вылетели на то же место, где наши ребята подошли к противнику еще ближе, где огонь стал еще сильнее. Прикрыли транспортный вертолет, который произвел посадку и забрал раненых и погибших. С земли просили еще огня. Мы приняли решение нанести бомбовый удар по цели, но для этого нужно было подойти к противнику вплотную. Понимали, что враг держит на прицеле наш вертолет, ожидая нашего приближения. Когда до цели оставалось всего 500 метров, на нашем пути появилась небольшая гряда облаков. Их было пять или шесть, но они плотно прикрыли нашу цель. Летать в горах среди облаков − это самоубийство. Мы доложили на землю и получили приказ возвратиться назад. Позже мы узнали, что если бы мы полетели в ущелье, то остались бы     лежать там навсегда. В этом месте была замаскирована огневая установка, которая выкатывалась и стреляла. Цепями к ней был прикован афганец-смертник. Откуда же взялись облака? За всю мою службу в Афганистане это был единственный случай, когда я видел их. В тех краях климатические условия не позволяют образовываться облакам. Это было очередное чудесное везение, о котором я записал в своем дневнике: «...Благо было грозовое положение. У нас «зацепили» еще двоих. Мне пока везет. Тьфу, тьфу, тьфу...» О Боге − ни слова. Я не задумывался о том, что дома в проломе за мою жизнь и душу стояли близкие мне люди.

В другой раз при полной боевой загрузке в полете заклинил один из двух двигателей. До аэродрома оставалось 30 километров. Сзади кричит ведомый. Вертолет падает, впереди − горы. Мелькнул перевал с запасом высоты всего в 2-3 метра, далее шло ущелье со спасительной сотней метров высоты. Чудом дотянули до своего аэродрома. Очередное удивление инженера (боевые вертолеты на одном двигателе летать не могут, не хватает мощности). В очередной раз я услышал: «Вам здорово повезло, ребята!» А многим этого везения не хватало.

Но вот однажды пуля обожгла мне ногу, и я подхватил инфекционный гепатит. В госпитале потерял 20 кг., остались кожа да кости... Вернулся домой. Грохот взрывающихся снарядов и свист пуль продолжали преследовать меня в кошмарных снах. Но я по-прежнему оставался военным летчиком. Вместе с семьей был отправлен в Чехословакию и провел там пять лет. За это время положил своими руками в цинковые гробы девять сгоревших тел моих друзей, а сам оставался жив. Когда упал очередной вертолет, узнал о заключении комиссии: «Техника устала, упавший вертолет все равно был обречен». Я мог тоже оказаться в том разбившемся вертолете, но какая - то неведомая сила хранила меня от гибели.
У нас с Танюшкой росло трое сыновей-погодок. В 30 лет красивые тёмно-русые волосы моей любимой стали седыми. Она без устали стояла в молитвенном проломе за мою жизнь. «Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю» (Иоан. 14:14).

В последние годы своей службы я летал в Забайкалье. Там у меня часто стала отказывать авиационная техника. Я даже один раз загорелся в воздухе. Кто был в Забайкалье, знает, какие там условия, как трудно в тайге найти место для посадки. Когда же я вынужден был посадить вертолет, я даже ночью нашел посадочное место. Однажды из-за моей грубейшей ошибки вертолет запутался в высоковольтных проводах с током 110 000 вольт. Я решил, что пришел конец. Я ничего не соображал, руки сами дергали рычаги. Я почувствовал сильный удар по голове. Потекла кровь, благо я был в шлеме, смягчившим удар. Вертолет сделал второй рывок, и мы освободились. Вертолет управлялся плохо, но мы дотянули до аэродрома и сели. Вокруг шасси болтался провод. Дальний Восток и Забайкалье остались без света.

На следующий день мастер наладил линию и пожелал увидеться с летчиком, натворившим столько дел. Он долго на меня смотрел, потом подошел, обнял и сказал: «Сынок, ты под Богом ходишь, тебе повезло. Между столбами, где ты запутался, была перемычка, иначе у тебя не получилось бы порвать провод». Когда я вернулся домой, весь город знал, что чей-то вертолет запутался в проводах. Жена спросила меня: «Летчик хоть остался жив?» Когда, глядя на мое лицо, она поняла, что тем летчиком был я, у нее подкосились ноги. Только за три дня до этого похоронили экипаж разбившегося вертолета.

1989 год. Написал рапорт об увольнении. Я понял, что небеса объявили мне запрет на полеты. Я уволился из Вооруженных сил и вернулся на родину в Нижегородскую область. Танюшка призналась, что все время молилась обо мне, когда я летал или просто уходил из дома на службу. Я напросился пойти на собрание. Сходил. Посмотрел. Ничего не понял. Зато увидел много молодых улыбающихся людей. Через месяц еще раз сходил. Взял в руки Евангелие. Узнал, что могу реально встретиться с Богом, нужно только искренно желать этого. На все мои каверзные вопросы терпеливо отвечал Танин отец. Церковь усиленно молилась за меня. 20 мая 1990 года на очередном собрании я упал на колени и заплакал как малое дитя. Из глубины души выходили слова покаяния. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Отк. 3:20). Бог открылся мне в Своей любви и полноте. Я стал понимать то, что написано в Новом Завете. Мир Божий наполнил мое сердце. В июле принял Святое Водное крещение в реке Волге и стал евангелистом- благовестником. Я понял, что Бог спасал меня, благодаря молитве моих родных. Это Божья любовь несла разбитый самолет над опасным перевалом, это Бог превратил слезы близких в те облака, которые укрыли меня от огненной установки. Бог исцелил мое сердце (в 36 лет я перенес инфаркт). Я выбросил все таблетки, без которых никуда не хотел выходить.

В 1990 году открылись зоны для проповеди Евангелия. Первое мое посещение пришлось на Нижегородскую пятерку. Я увидел уставших людей, а в них − бывшего себя. Стал трудиться по созданию церквей в зонах. Вместе с женой открыли церковь, в которой было десять человек бывших осужденных. В 1998 году члены нашей церкви избрали меня пастырем. Жизнь человеку дана только для того, чтобы найти дорогу в небо, чтобы примириться с Богом.

Я хочу обратиться к тем, от кого отвернулись родные, предали друзья. Знайте, что есть Бог, который не откажется от вас, и пока вы ходите по этой земле, Он ждет вас. Еще есть время, чтобы разобраться в своей жизни, взять в руки Новый Завет и узнать, что говорит для вас Господь. Нам всем нужна личная встреча с живым Богом и рождение свыше.